УДК 630*0+ 630*1+ 630*3+ 630*7
Введение. В лесном хозяйстве РФ в течение и позднесоветского, и всего постсоветского периода накапливались проблемы и противоречия, в основном связанные с попытками административного «универсального» и «комплексного» управления лесами и отсутствием экономических механизмов стимулирования эффективного лесного хозяйства. Сравнение эффективности лесного сектора в бореальных странах мира показывает, что Швеция (около 3,5% лесов России) до последнего времени производила 41% от заготовки древесины, а Швеция совместно с Финляндией (6,2% лесов России) – 74% от заготовки древесины в России (рис. 1) в течение 2010–2017 гг.
Рис. 1. Площадь лесов и производство «круглой древесины» в Швеции и Финляндии в сравнении с Россией (среднее для 2016–2020 гг.)
Е.А. Шварц, Н.М. Шматков, М.Л. Карпачевский, А.С. Байбар
ВЫЗОВЫ И ПРОБЛЕМЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ ЛЕСНОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИИ
Введение. В лесном хозяйстве РФ в течение и позднесоветского, и всего постсоветского периода накапливались проблемы и противоречия, в основном связанные с попытками административного «универсального» и «комплексного» управления лесами и отсутствием экономических механизмов стимулирования эффективного лесного хозяйства. Сравнение эффективности лесного сектора в бореальных странах мира показывает, что Швеция (около 3,5% лесов России) до последнего времени производила 41% от заготовки древесины, а Швеция совместно с Финляндией (6,2% лесов России) – 74% от заготовки древесины в России (рис. 1) в течение 2010–2017 гг.
Рис. 1. Площадь лесов и производство «круглой древесины» в Швеции и Финляндии в сравнении с Россией (среднее для 2016–2020 гг.)
В результате лесная промышленность «кричит» об истощении доступных лесных ресурсов, наука показывает, что реальная расчетная лесосека в ряде важнейших лесопромышленных регионов не превышает 35% официально действующей [Соколов и др., 2017], а экологи – уменьшение площади и доли в насаждениях твердолиственных пород и кедровых сосен, возрастание темпов утраты малонарушенных массивов первичных лесов.
За последнее десятилетие ХХ века доля России в мировой торговле лесной продукцией сократилась с 18 до 2% рынка1. Но принятые по итогам Совещания о развитии и декриминализации лесного комплекса (30.09.2020) положения, по мнению авторов, не решили обозначенные на нем проблемы, а были направлены на усиление административного контроля и запретов, которые недостаточны.
Цель настоящей статьи – поиск потенциальных возможностей и стимулов реформирования российской системы лесного хозяйства с учетом как современных вызовов, так и накопленного за последние 15–25 лет отечественного и международного опыта.
1. Как стимулировать реформирование лесного хозяйства России? «Концепцию интенсивного использования и воспроизводства лесов (ИИВЛ)» приняли в Федеральном агентстве лесного хозяйства РФ в 2015 году, чему предшествовали более чем 15 лет широких и острых дискуссий, апробаций в модельных лесах и проектах2; [Angelstam et al., 2019]. Концепция направлена на повышение продуктивности и экономической отдачи от лесов для арендаторов. В отличие от стран Скандинавии и Балтии, в России практическая реализация этого направления реализовывалась и реализуется в основном усилиями энтузиастов из числа компаний-арендаторов, многие из которых ранее уже имели опыт ИИВЛ в зарубежных странах («Илим», «Монди», «Интернешнл Пейпер/ Sylvamo Corporation», ИКЕА, «Мется Групп», «Сегежа Групп»). За пять лет площадь лесов, в которых применяется или применялась модель ИИВЛ, достигла всего 1–1,5 млн га [Птичников, Шварц, 2020]. Если целью является внедрение интенсивной модели хотя бы на 50 млн га (примерно на 30% площади лесов, переданных в аренду для заготовки древесины)3, то на это потребуется 160–240 лет4.
Переход от экстенсивного лесного хозяйства к ИИВЛ неоднократно анализировался в литературе [Книзе, Романюк, 2004; Trishkin et al., 2017 и др.], особенно в контексте сравнения развития практики ведения лесного хозяйства в странах Скандинавии и на Северо-Западе ЕТС [Elbakidze et al., 2013; Gerasimov et al., 2013; Angelstam et al., 2017] (таблица). Настало время предложить потенциальные драйверы, стимулирующие реформирование и внедрение новых подходов к ведению лесного хозяйства в РФ [Шварц и др., 2020].
За последнее десятилетие ХХ века доля России в мировой торговле лесной продукцией сократилась с 18 до 2% рынка1. Но принятые по итогам Совещания о развитии и декриминализации лесного комплекса (30.09.2020) положения, по мнению авторов, не решили обозначенные на нем проблемы, а были направлены на усиление административного контроля и запретов, которые недостаточны.
Цель настоящей статьи – поиск потенциальных возможностей и стимулов реформирования российской системы лесного хозяйства с учетом как современных вызовов, так и накопленного за последние 15–25 лет отечественного и международного опыта.
1. Как стимулировать реформирование лесного хозяйства России? «Концепцию интенсивного использования и воспроизводства лесов (ИИВЛ)» приняли в Федеральном агентстве лесного хозяйства РФ в 2015 году, чему предшествовали более чем 15 лет широких и острых дискуссий, апробаций в модельных лесах и проектах2; [Angelstam et al., 2019]. Концепция направлена на повышение продуктивности и экономической отдачи от лесов для арендаторов. В отличие от стран Скандинавии и Балтии, в России практическая реализация этого направления реализовывалась и реализуется в основном усилиями энтузиастов из числа компаний-арендаторов, многие из которых ранее уже имели опыт ИИВЛ в зарубежных странах («Илим», «Монди», «Интернешнл Пейпер/ Sylvamo Corporation», ИКЕА, «Мется Групп», «Сегежа Групп»). За пять лет площадь лесов, в которых применяется или применялась модель ИИВЛ, достигла всего 1–1,5 млн га [Птичников, Шварц, 2020]. Если целью является внедрение интенсивной модели хотя бы на 50 млн га (примерно на 30% площади лесов, переданных в аренду для заготовки древесины)3, то на это потребуется 160–240 лет4.
Переход от экстенсивного лесного хозяйства к ИИВЛ неоднократно анализировался в литературе [Книзе, Романюк, 2004; Trishkin et al., 2017 и др.], особенно в контексте сравнения развития практики ведения лесного хозяйства в странах Скандинавии и на Северо-Западе ЕТС [Elbakidze et al., 2013; Gerasimov et al., 2013; Angelstam et al., 2017] (таблица). Настало время предложить потенциальные драйверы, стимулирующие реформирование и внедрение новых подходов к ведению лесного хозяйства в РФ [Шварц и др., 2020].
* Обеспеченность некоммерческими рубками ухода лесных культур в России составляет 54%.
** Общий объем заготовки также учитывает заготовку в ходе выборочных рубок.
*** При расчетах использована площадь сплошных рубок за 2021 г. согласно плану Госпрограммы РФ «Развитие лесного хозяйства».
В настоящий момент в России лесные культуры составляют лишь 1/5 общей площади лесовосстановления, т. е. большая часть сплошных вырубок и площадей с погибшими насаждениями оставляется под естественное лесозаращивание. Формально в последние годы площади искусственного лесовосстановления в России растут (рис. 2). Этот рост во много нивелируется низким качеством работ по лесовосстановлению, но значительно бо́льшей проблемой в масштабе страны является необеспеченность созданных лесных культур надлежащим уходом. Своевременное проведение рубок ухода в молодняках критически важно для формирования продуктивных хвойных насаждений. В реальности же общая площадь молодняков, пройденная рубками осветления и прочистки (некоммерческими рубками ухода), падает и почти сравнялась с площадью искусственного лесовосстановления. Согласно официальной статистике, только половина площадей создаваемых лесных культур обеспечена рубками ухода. Сравнение площади лесовосстановления и рубок ухода в России и Беларуси, изначально со сходной системой управления лесами, показывает, что соотношение площади рубок ухода и лесовосстановления в Беларуси в 3,9–5,4 раз больше, чем в России [Шварц, Шматков, 2020]. Опыт Швеции и Финляндии (см. таблицу) показывает, что площадь некоммерческих рубок ухода должна превосходить площадь лесных культур в 2-3 раза. Серьезной проблемой является и качество рубок ухода в молодняках – с целью снижения затрат и выполнения плана лесохозяйственных работ арендаторы зачастую предпочитают использовать т. н. коридорные, а не площадные рубки ухода.
** Общий объем заготовки также учитывает заготовку в ходе выборочных рубок.
*** При расчетах использована площадь сплошных рубок за 2021 г. согласно плану Госпрограммы РФ «Развитие лесного хозяйства».
В настоящий момент в России лесные культуры составляют лишь 1/5 общей площади лесовосстановления, т. е. большая часть сплошных вырубок и площадей с погибшими насаждениями оставляется под естественное лесозаращивание. Формально в последние годы площади искусственного лесовосстановления в России растут (рис. 2). Этот рост во много нивелируется низким качеством работ по лесовосстановлению, но значительно бо́льшей проблемой в масштабе страны является необеспеченность созданных лесных культур надлежащим уходом. Своевременное проведение рубок ухода в молодняках критически важно для формирования продуктивных хвойных насаждений. В реальности же общая площадь молодняков, пройденная рубками осветления и прочистки (некоммерческими рубками ухода), падает и почти сравнялась с площадью искусственного лесовосстановления. Согласно официальной статистике, только половина площадей создаваемых лесных культур обеспечена рубками ухода. Сравнение площади лесовосстановления и рубок ухода в России и Беларуси, изначально со сходной системой управления лесами, показывает, что соотношение площади рубок ухода и лесовосстановления в Беларуси в 3,9–5,4 раз больше, чем в России [Шварц, Шматков, 2020]. Опыт Швеции и Финляндии (см. таблицу) показывает, что площадь некоммерческих рубок ухода должна превосходить площадь лесных культур в 2-3 раза. Серьезной проблемой является и качество рубок ухода в молодняках – с целью снижения затрат и выполнения плана лесохозяйственных работ арендаторы зачастую предпочитают использовать т. н. коридорные, а не площадные рубки ухода.
В России площадь реализации модели интенсивного использования и восстановления лесов в ближайшие годы будет в разы меньше, чем площадь традиционного экстенсивного лесопользования, поэтому на значительных территориях будут преимущественно использовать методы естественного лесовозобновления. Следовательно, в интересах государства (а также ответственного бизнеса) модифицировать методы сплошных рубок таким образом, чтобы они обеспечивали более качественное возобновление хвойных пород даже ценой сокращения общих объемов заготовки на делянке на 5–15% путем сохранения мозаичности лесного покрова, жизнеспособного хвойного подроста и источников обсеменения.
При оценке качества работ по искусственному лесовосстановлению следует сместить фокус с площади создаваемых лесных культур на оценку конечного результата на этапе перевода молодняков в лесопокрытую площадь, т. е. оценивать работу по фактически полученным площадям хозяйственно ценных молодняков. Текущий объем работ по уходу за культурами является абсолютно недостаточным. Наиболее важными, с точки зрения получения долгосрочного лесоводственного эффекта, является проведение рубок осветления и прочистки в молодняках. В перспективе их объем должен быть увеличен в 4-6 раз. условиях нехватки средств, лучше сократить площади искусственно создаваемых посадок леса, обеспечив необходимым уходом наиболее перспективные участки лесных культур, чем «размазы-
вать» его по большей площади ради достижения отчетных показателей.
Так, предлагается признать целесообразность сосуществования разных моделей ведения лесного хозяйства на арендованных в лесопромышленных целях (75,8% от площади земель Гослесфонда переданных в аренду – то есть 25,4% лесов Гослесфонда)5 и частных лесах на землях сельскохозяйственного назначения, с одной стороны, и на землях Гослефонда, используемых в иных целях (экологические, климатические, рекреационные, природоохранные, резервные) – с другой (74,6% площади лесов Гослесфонда).
Одновременно необходимо внедрить экономическое стимулирование ИИВЛ с учетом изменений рыночного спроса. В качестве предложений, требующих апробации и внедрения в практику, можно предложить:
– Экономические механизмы лесопользования должны быть направлены на стимулирование ведения лесного хозяйства во вторичных лесах с более густой сетью дорог, а не на местах с низкой плотностью дорог и низкой биопродуктивностью [Шварц, Шматков, 2020; Шварц и др., 2020];
– Переход от взимания арендной платы за единицу объема древесины к взиманию арендной платы за площадь аренды, контроль за которой осуществляется в том числе и независимыми от Рослесхоза ФОИВами (Росимущество – Роскадастр). Это должно стимулировать арендаторов к интенсификации лесовыращивания, включая рубки ухода, осознанный выбор типов саженцев и семян и т. д.;
– Переход лесопользования на рубки по «диаметру» зрелости, а не по «возрасту» зрелости.
– Рубки ухода в лесопромышленной аренде нужны для всех типов лесов, включая лиственные.
– Открытие информации по лесным ресурсам для привлечения инвестиций и инвесторов в лесной сектор экономики.
3 Петрунин Н.А. Ресурсное и инвестиционное обеспечение лесного комплекса России в условиях экономических санкций: презентация к выступлению на 24-м Петербургском Международном лесопромышленном форуме, 12 октября 2022 года, г. Санкт-Петербург.
2. Пространственная демаргинализации лесного комплекса России. Очевидно, что переход на модель ИИВЛ экономически более выгоден в регионах с более высокой биопродуктивностью лесных земель, с большей плотностью лесных дорог и более развитой инфраструктурой. Представляется актуальной задача пространственной демаргинализации лесного комплекса России – сдвиг лесосырьевой базы и инфраструктуры переработки из северной тайги ЕТС и «Greenfield» в Средней и Восточной Сибири во вторичные леса зоны хвойно-широколиственных и южно-таежных лесов ЕТС с достаточно развитой и более густой дорожной сетью (6-7 км на 1000 га и выше). Данное положение подтверждается ростом инвестиций в лесопереработку и производство древесных плит, листовых материалов и т. п. компаниями Кроношпан (Башкортостан, Московская и Калужская об ласти – в последней зарегистрирован приоритетный инвестиционный про ект в области освоения лесов 2016–2025 гг.), «Эггер» (Смоленская и Ива новская области), KASTAMONU (Татарстан), увеличением числа производителей березовой фанеры (Нижегородская область) и т. п. Выше упомянутые регионы давно потеряли крупные первичные лесные массивы, кроме территорий ООПТ в основном федерального уровня, а некоторые даже являются малолесными (лесистость Татарстана – 17,5%), что очевидно компенсируется в разы большей продуктивностью лесов южной поло сы, чем в северной тайге [Писаренко, Страхов, 2004].
Вертикально-интегрированные лесопромышленные компании в ос новном мыслят в категориях лесообеспечения уже существующих произ водств, в том числе по лесопилению, ЦБК и т. п. и освоению удаленных и не имеющих дорожной инфраструктуры «greenfields», требующих гораздо больших инвестиций, чем просто строительство нового ЦБК (оценочно – 2,2 млрд долл. США). В результате крупный лесной бизнес, вероятно, только с существенным запозданием будет стремиться прийти в более биопродуктивные и логистически доступные регионы с более высокой плотностью дорог, тогда как активный рост инвестиций в лесопереработку, например, в производство фанеры и деревянное домостроение заметен в средней и южной частях полосы лесов ЕТС, южнее ареала доминирования крупных лесопромышленных компаний, как правило, интегрированных вокруг ЦБК, построенных еще во времена Советского Союза на северо[1]западе России. Рентабельность инвестиций в староосвоенных регионах ЕТС потенциально должна обеспечиваться и за счет выигрыша в логистике [Gerasimov et al., 2013; Havimo et al., 2017]. Во многих традиционных лесо промышленных регионах России (Северо-Запад ЕТС, Иркутская область) Е.А. Шварц, Н.М. Шматков, М.Л. Карпачевский, А.С. Байбар 163 плечо вывозки «до железнодорожного тупика» составляет 200–300 км, а вторичные леса старо-освоенных регионов ЕТС и леса на землях сельско хозяйственного назначения зачастую находятся за 10-90 км от «станка».
Стратегия перехода на арендованные и частные леса на сельскохозяйственных землях представляется более выигрышной, чем реализация проектов в первичных лесах Сибири и Дальнего Востока с неразвитой дорожной инфраструктурой, рисками экологических конфликтов и обусловленными ими барьерами для экспорта. Социально-экономические эффекты интенсивного лесного хозяйства на бывших сельскохозяйственных землях также выглядят более значимыми, так как каждый рубль, вложенный в дорожную инфраструктуру региона, дает кумулятивные эффекты и для развития сельского хозяйства, рекреационного природопользования и повышения качества жизни в староосвоенных регионах России.
Другая сторона проблемы отказа от экстенсивной модели лесного хозяйства и перехода на модель ИИВЛ – это защита частных инвестиций в улучшение лесного фонда и инфраструктуры лесопользования, а также обеспечение простой и прозрачной нормативно-правовой базы лесного хозяйства. Очевидное решение – появление частных лесов на землях сельскохозяйственного назначения, причем решение данной задачи не требует никаких революционных правовых изменений – земли сельскохозяйственного назначения итак по действующему законодательству могут находиться в частной собственности. Существенная их часть – 12% земель сельскохозяйственного назначения уже находится в выделенной и отграниченной собственности физических (7%) и юридических лиц (5%), т. е. в реальной частной собственности (Государственный (национальный) доклад о состоянии и использовании земель Российской Федерации в 2019 году, М.: Федеральная служба государственной регистрации, кадастра и картографии, 2020. 206 с. 4 Требуется только решить проблему легализации и дебюрократизации ведения лесного хозяйства на землях сельскохозяйственного назначения, более 70 млн которых уже заброшены и находятся на разных стадиях зарастания.
Попыткой решения данной проблемы, которая почти два года вселяла определенные надежды на прорыв в решении проблемы формирования частного лесоводства и совместного ведения сельского и лесного хозяйства в зоне экономической неустойчивости сельского хозяйства было По становление Правительства № 1509 от 21.09.2020 г. «Об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения», которое фактически легализовало ведение частного лесного хозяйства на заброшенных и зарастающих лесом землях сельскохозяйственного назначения5 . Несмотря на существование ряда неурегулированных вопросов в нормативно-правовой базе ведения частного лесного хозяйства на землях сельскохозяйственного назначения, Постановление Правительства № 1509 от 21.09.2020 г. фактически заработало. По информации Минсельхоза РФ к январю 2022 года в территориальные органы Россельхознадзора от правообладателей земельных участков поступило 2487 уведомлений об использовании земельных участков сельскохозяйственного назначения для целей ведения лесного хозяйства в отношении 10116 земельных участков общей площадью 552,73 тыс. га (средний размер участка – около 55 га).
Вероятно, именно успешное начало реализация данного Постановления Правительства, которое поставило под удар как получение Минсельхозом РФ и Россельхознадзором 58,9 млрд руб. средств федерального бюджета согласно Постановлению Правительства РФ от 14 мая 2021 г. № 731 «О Государственной программе эффективного вовлечения в оборот земель сельскохозяйственного назначения и развития мелиоративного комплекса Российской Федерации» (с изменениями и дополнениями от 2 сентября, 27 октября 2021 г., 1 февраля, 16 марта 2022 г.)6 , так и интересы Рослесхоза, поскольку появление более эффективного частного лесоводства прямо поставило под угрозу сохранение современной системы ведения лесного хозяйства и извлечение ресурсной ренты государственными лесхозами и послужило причиной появления Постановление Правительства Российской Федерации № 1043 от 08.06.2022 «О внесении изменений в Положение об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения». Последнее фактически обнулило Постановление Правительства № 1509, сделав практически невозможным развитие экономически эффективного ИИВЛ на землях сельскохозяйственного назначения, поскольку фактически предусматривает только одноразовое лесопользование с по[1]следующей рекультивацией и ведением традиционного сельского хозяйства. В то же время леса на землях сельскохозяйственного назначения должны использоваться для любых форм интенсивного лесовыращивания, включая плантационное, а также для реализации лесоклиматических проектов (ЛКП) с соблюдением общих для всех категорий земель требований правил пожарной и санитарной безопасности и требований к обороту древесины.
«Государственная программа эффективного вовлечения в оборот земель сельскохозяйственного назначения и развития мелиоративного комплекса Российской Федерации» предусматривает к 2032 году вовлечь в оборот 13 млн га заброшенных земель, что составляет менее 20% к настоящему времени заброшенных земель сельскохозяйственного назначения. Возникают два принципиальных вопроса:
– Для чего нужно вводить в оборот 13 млн га, если в течение всего пост[1]советского времени чем больше забрасывалось земель сельскохозяйственного назначения, тем больше рос экспорт пшеницы и большинства других видов сельскохозяйственной продукции [Kirilenko, Dronin, 2022]).
– Что делать с самовосстанавливающимися лесами на остающихся без финансирования в рамках данной госпрограммы примерно 60 млн га заброшенных земель сельскохозяйственного назначения?
Представляется, что Постановление Правительства Российской Федерации № 1043 от 08.06.2022 является только временным компромиссным решением в интересах чиновников двух ведомств, которое будет изменено или отменено по мере развития современной ситуации в лесном и сельском хозяйстве. Важно учитывать, что лесоуправление в сочетании с лесозаготовками в зоне смешанных и особенно таежных лесов – не менее, а, скорее всего, более доходная отрасль, чем сельское хозяйство, и что почти все экономически доступные леса на землях государственного лесного фонда на европейской территории России уже находятся в аренде. В то же время заросшие лесом земли сельскохозяйственного назначения находятся вне легального пользования.
Сложившийся во многом благодаря мудрости бывшего вицегубернатора Вологодской области В.В. Грачева (1949–2018) симбиоз сельского и лесного хозяйства на староосвоенной периферии Нечерноземья в Тарногского районе Вологодской области показывает, что объединение частного сельского и лесного хозяйства не убивает сельскохозяйственное производство, а сохраняет и поддерживает его экономическую устойчивость. Региональная специфика лесопользования (еще до принятия Лесного кодекса в 2007 г. находившиеся в собственности сельскохозяйственных предприятий колхозные леса, были предложены сельскохозяйственным предприятиям в аренду на 49 лет на льготных условиях) позволила многим сельскохозяйственным предприятиям сохранить лесозаготовки и небольшую деревообработку, таким образом кредитуя сельское хозяйство [Аверкиева, 2017].
Важно учитывать, что стоимость возвращения в оборот заросших лесом земель сельскохозяйственного назначения, в том числе раскорчевка, крайне высоки7.
Заключение. У арендованных (около 25% лесов) и не находящихся в аренде лесов (около 75% лесов) разные цели использования. Однако лесовосстановление во всех лесах ориентировано на массовые (ель, сосна) и даже не всегда имеющие реальное экономическое значение (лиственница) хвойные породы. Восстановление же наиболее экологически и климатически ценных твердолиственных и смешанных лесов (а также корейского кедра и ряда др. пород) и формирование более устойчивых к пожарам лесов игнорируется и не является реальным приоритетом в деятельности органов лесного хозяйства. Предлагается разделить показатели лесоуправления у арендованных и неарендованных лесов в соответствие с их ведущими функциями (экономическими, экологическими, климатическими и социальными). Это потребует глубокого реформирования современного лесного хозяйства, ориентированного на представления и экономические приоритеты более чем 200-летней и инструкции 60-летней давности. Требуется снятие нормативно-правовых барьеров перехода на ИИВЛ и его экономическое стимулирование. В качестве одной из основных задач в сфере лесообеспечения может быть предложен показатель внедрения интенсивной модели лесного хозяйства на 30–50 млн га к 2030 г.
Деятельность органов управления лесами должна быть переориентирована на расширение аренды частными компаниями в лесопромышленных и рекреационных целях и на обеспечение качественного управления неарендованными лесами в экологических и климатических целях с соответствующими показателями деятельности, включая снижение горимости, восстановление широколиственных и других ценных пород и других экологических показателей.
Задача снижения горимости требует увеличения площади аренды параллельно с содействием формированию смешанных многовидовых насаждений с одновременным прекращением нормативного стимулирования лесовосстановления хвойными монокультурами вне территории лесопромышленной аренды.
Должна системно стимулироваться и поддерживаться «миграция» лесопользования во вторичные леса на территории хвойно широколиственных и южно-таежных лесов ЕТС.
Для того чтобы лесное хозяйство и борьба с лесными пожарами перестали быть «инструментом освоения бюджета», необходим отказ от финансирования лесного хозяйства как «процесса» и переход к ориентированным на результаты проектным подходам, которые должны отличаться для лесов, арендованных в лесопромышленных целях, и управляемых в иных целях. Необходимо серьёзным образом изменить идеологию ведения лесного хозяйства, если хотим, чтобы российский лес действительно сыграл значимую роль и в экономическом развитии России, и в достижении углеродной нейтральности страны к 2060 г.
Благодарности.
Исследование выполнено в рамках темы государственного задания Института географии РАН АААА-А19-119021990093-8 (FMGE-2019- 0007). Авторы выражают благодарность Константину Николаевичу Кобякову за всестороннюю помощь и обсуждение.
1 URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/64116
2 URL: https://rg.ru/2020/11/05/s–2021-goda-lesegais-pozvolit-otslezhivat-vsiucepochku-nachinaia-s-delianki.html
4. Петрунин Н.А. Ресурсное и инвестиционное обеспечение лесного комплекса России в условиях экономических санкций: презентация к выступлению на 24-м Петербургском Международном лесопромышленном форуме, 12 октября 2022 года, г. Санкт-Петербург.
4 Еще 21% земель сельскохозяйственного назначения представляют собой неразделенную паевую собственность, то есть находятся в сложном и медленном процессе определения частного собственника
5 Первоначальный текст. URL: https://old-deples.government-nnov.ru/?id=236257
6 URL: https://base.garant.ru/400773886/#block_1000
7 Порядка 100–200 тыс. рублей за га по оценке председателя Совета Ассоциации частных лесоводов и лесовладельцев Д.А. Черепкова.
Библиографический список
Аверкиева К.В. Симбиоз сельского и лесного хозяйства на староосвоенной периферии Нечерноземья: опыт Тарногского района Вологодской области // Крестьяноведение. 2017. Т. 2. № 4. С. 86–106. DOI: 10.22394/2500-1809-2017-2-4-86-106
Книзе А., Романюк Б. О двух точках зрения на российский лес и лесное хо[1]зяйство // Устойчивое лесопользование. 2004. № 4(6). С. 21–28.
Писаренко А.И., Страхов В.В. Лесное хозяйство России: от использования к управлению. М.: ИД «Юриспруденция». 2004.
Птичников А., Шварц Е. Совершенствование государственной политики в лесном комплексе // Леспроминформ. 2020. № 8 (154). С. 22–25
Соколов В.А., Соколова Н.В., Втюрина О.П., Лапин Е.А. Прогноз динамики лесов Красноярского края // Сибирский лесной журнал. 2017. № 4. С. 91–100.
Шварц Е.А., Стариков И.В., Харламов В.С., Голунов Р.Ю., Кобяков А.В., Луковцев Ф.Ю., Птичников А.В., Тюленева О.В., Шматков Н.М., Щеголев А.А., Ярошенко А.Ю. Новый взгляд: предложения в проект Стратегии развития лесно[1]го комплекса // Устойчивое лесопользование. 2020. № 4 (63). С. 2–25.
Шварц Е.А., Шматков Н.М. Мифы и проблемы реформирования лесного хозяйства России // Общественные науки и современность. 2020. № 3. С. 35–53. URL: https://doi.org/10.31857/S086904990010068-6
Angelstam P., Elbakidze M., Axelsson R., Khoroshev A., Tysiachniouk, Zabubeninf E. Model forests in Russia as landscape approach: Demonstration projects or initiatives for learning towards sustainable forest management? // Forest Policy and Economics. Vol. 101. April 2019. P. 96-110. URL: https://doi.org/10.1016/j.forpol.2019.01.005
Angelstam P., Naumov V., Elbakidze M. Transitioning from Soviet wood mining to sustainable forest management by intensification: Are tree growth rates different in northwest Russia and Sweden? // Forestry. 2017. 90 (2). 292–303. URL: https://doi. org/10.1093/forestry/cpw055
Elbakidze M., Andersson K., Angelstam P., Armstrong G.W., Axelsson R., Doyon F., Hermansson M., Jacobsson J., Pautov Y. Sustained yield forestry in Sweden and Russia: How does it correspond to sustainable forest management policy? // Ambio. 2013. URL: https://doi.org/10.1007/s13280-012-0370-6
Gerasimov Y., Senko S., Karjalainen T. Prospects of forest road infrastructure de[1]velopment in northwest Russia with proven Nordic solutions // Scand. J. For. Res. 2013. URL: https://doi.org/10.1080/02827581.2013.838299
Havimo M., Mönkönen P., Lopatin E., Dahlin B. Optimising forest road planning to maximise the mobilisation of wood biomass resources in Northwest Russia // Biofuels. 2017. URL: https://doi.org/10.1080/17597269.2017.1302664
Kirilenko A., Dronin N. Recent grain production boom in Russia in historical context // Climatic Change. 2022. 171. 22 p. URL: https://doi.org/10.1007/s10584-022- 03332-z
Trishkin M., Lopatin E., Shmatkov N., Karjalainen T. Assessment of sustainability of forest management practices on the operational level in northwestern Russia–a case study from the Republic of Karelia // Scand. J. For. Res. 2017. URL: https://doi.org/10.1080/02827581.2017.1339824
Материал поступил в редакцию 31.08.2022
Шварц Е.А., Шматков Н.М., Карпачевский М.Л., Байбар А.С. Вызовы и проблемы реформирования лесного хозяйства России // Известия Санкт Петербургской лесотехнической академии. 2022. Вып. 241. С. 157–172. DOI: 10.21266/2079-4304.2022.241.157-172 Известия Санкт-Петербургской лесотехнической академии. 2023. Вып. 241 170
Несмотря на неэффективность «универсальной» модели лесного хозяйства, результатом которой является истощение доступных лесных ресурсов для лесной промышленности, завышение в 2-3 раза расчетной лесосеки в ряде лесопромышленных регионов, уменьшение площади и доли в насаждениях твердолиственных пород и кедровых сосен, а также возрастание темпов утраты малонарушенных массивов первичных лесов, органы управления лесным хозяйством России стремятся сохранять традиционное экстенсивное лесное хозяйство. Профильные ведомства, вопреки принятым в 2013–2018 гг., стратегическим документам по развитию лесного комплекса, не стимулируют на практике переход к интенсивному лесному хозяйству. Последнее требует брать арендную плату за единицу площади аренды; переход лесопользования на рубки по «диаметру» зрелости и т. п. Переход от экстенсивной модели на модель интенсивного использования и восстановления лесов экономически выгоден в регионах с более высокой биопродуктивностью лесных земель, с большей плотностью лесных дорог и развитой инфраструктурой. Представляется актуальной задача пространственной демаргинализации лесного комплекса страны – сдвиг лесосырьевой базы и инфраструктуры переработки из северной тайги ЕТС и Средней и Восточной Сибири во вторичные леса зоны хвойно широколиственных и южно-таежных лесов ЕТС с достаточно развитой и более густой дорожной сетью.
Ключевые слова: интенсивная и экстенсивная модели лесного хозяйства; пространственная демаргинализация лесного комплекса; учет изменений климата при ведении лесного хозяйства
ШВАРЦ Евгений Аркадьевич – руководитель Центра ответственного природопользования ИГ РАН, профессор ф-та географии и геоинформационных технологий ВШЭ, доктор географических наук, заслуженный эколог РФ, SPIN РИНЦ: 8347-3102, ORCID: 0000-0002-6828-4367 119017, Старомонетный пер., д. 29, стр. 4, каб. 10, г. Москва, Россия. E-mail: e.a.shvarts@igras.ru
ШМАТКОВ Николай Михайлович – директор добровольной лесной сертификации «Лесной эталон», главный редактор журнала «Устойчивое лесопользование», SPIN РИНЦ: 3123-8851 125047, ул. 2-я Брестская, д. 46, стр. 1, эт. 3, оф. 6, г. Москва, Россия. E-mail: n.shmatkov@forest-etalon.ru
КАРПАЧЕВСКИЙ Михаил Львович – менеджер по управлению проектами системы добровольной лесной сертификации «Лесной эталон», SPIN РИНЦ: 1988-9773, ORCID: 0000-0002-9585-6228 125047, ул. 2-я Брестская, д. 46, стр. 1, эт.3, оф. 6, г. Москва, Россия. E-mail: m.karpachevskiy@forest-etalon.ru
БАЙБАР Анастасия Сергеевна – младший научный сотрудник Международной лаборатории ландшафтной экологии НИУ ВШЭ, инженер[1]исследователь ИГ РАН, SPIN РИНЦ: 8543-4086, ORCID: 0000-0002-8756-5682 119017, Старомонетный пер., д. 29, стр. 4, каб. 10, г. Москва, Россия, E-mail: baybar@igras.ru
При оценке качества работ по искусственному лесовосстановлению следует сместить фокус с площади создаваемых лесных культур на оценку конечного результата на этапе перевода молодняков в лесопокрытую площадь, т. е. оценивать работу по фактически полученным площадям хозяйственно ценных молодняков. Текущий объем работ по уходу за культурами является абсолютно недостаточным. Наиболее важными, с точки зрения получения долгосрочного лесоводственного эффекта, является проведение рубок осветления и прочистки в молодняках. В перспективе их объем должен быть увеличен в 4-6 раз. условиях нехватки средств, лучше сократить площади искусственно создаваемых посадок леса, обеспечив необходимым уходом наиболее перспективные участки лесных культур, чем «размазы-
вать» его по большей площади ради достижения отчетных показателей.
Так, предлагается признать целесообразность сосуществования разных моделей ведения лесного хозяйства на арендованных в лесопромышленных целях (75,8% от площади земель Гослесфонда переданных в аренду – то есть 25,4% лесов Гослесфонда)5 и частных лесах на землях сельскохозяйственного назначения, с одной стороны, и на землях Гослефонда, используемых в иных целях (экологические, климатические, рекреационные, природоохранные, резервные) – с другой (74,6% площади лесов Гослесфонда).
Одновременно необходимо внедрить экономическое стимулирование ИИВЛ с учетом изменений рыночного спроса. В качестве предложений, требующих апробации и внедрения в практику, можно предложить:
– Экономические механизмы лесопользования должны быть направлены на стимулирование ведения лесного хозяйства во вторичных лесах с более густой сетью дорог, а не на местах с низкой плотностью дорог и низкой биопродуктивностью [Шварц, Шматков, 2020; Шварц и др., 2020];
– Переход от взимания арендной платы за единицу объема древесины к взиманию арендной платы за площадь аренды, контроль за которой осуществляется в том числе и независимыми от Рослесхоза ФОИВами (Росимущество – Роскадастр). Это должно стимулировать арендаторов к интенсификации лесовыращивания, включая рубки ухода, осознанный выбор типов саженцев и семян и т. д.;
– Переход лесопользования на рубки по «диаметру» зрелости, а не по «возрасту» зрелости.
– Рубки ухода в лесопромышленной аренде нужны для всех типов лесов, включая лиственные.
– Открытие информации по лесным ресурсам для привлечения инвестиций и инвесторов в лесной сектор экономики.
3 Петрунин Н.А. Ресурсное и инвестиционное обеспечение лесного комплекса России в условиях экономических санкций: презентация к выступлению на 24-м Петербургском Международном лесопромышленном форуме, 12 октября 2022 года, г. Санкт-Петербург.
2. Пространственная демаргинализации лесного комплекса России. Очевидно, что переход на модель ИИВЛ экономически более выгоден в регионах с более высокой биопродуктивностью лесных земель, с большей плотностью лесных дорог и более развитой инфраструктурой. Представляется актуальной задача пространственной демаргинализации лесного комплекса России – сдвиг лесосырьевой базы и инфраструктуры переработки из северной тайги ЕТС и «Greenfield» в Средней и Восточной Сибири во вторичные леса зоны хвойно-широколиственных и южно-таежных лесов ЕТС с достаточно развитой и более густой дорожной сетью (6-7 км на 1000 га и выше). Данное положение подтверждается ростом инвестиций в лесопереработку и производство древесных плит, листовых материалов и т. п. компаниями Кроношпан (Башкортостан, Московская и Калужская об ласти – в последней зарегистрирован приоритетный инвестиционный про ект в области освоения лесов 2016–2025 гг.), «Эггер» (Смоленская и Ива новская области), KASTAMONU (Татарстан), увеличением числа производителей березовой фанеры (Нижегородская область) и т. п. Выше упомянутые регионы давно потеряли крупные первичные лесные массивы, кроме территорий ООПТ в основном федерального уровня, а некоторые даже являются малолесными (лесистость Татарстана – 17,5%), что очевидно компенсируется в разы большей продуктивностью лесов южной поло сы, чем в северной тайге [Писаренко, Страхов, 2004].
Вертикально-интегрированные лесопромышленные компании в ос новном мыслят в категориях лесообеспечения уже существующих произ водств, в том числе по лесопилению, ЦБК и т. п. и освоению удаленных и не имеющих дорожной инфраструктуры «greenfields», требующих гораздо больших инвестиций, чем просто строительство нового ЦБК (оценочно – 2,2 млрд долл. США). В результате крупный лесной бизнес, вероятно, только с существенным запозданием будет стремиться прийти в более биопродуктивные и логистически доступные регионы с более высокой плотностью дорог, тогда как активный рост инвестиций в лесопереработку, например, в производство фанеры и деревянное домостроение заметен в средней и южной частях полосы лесов ЕТС, южнее ареала доминирования крупных лесопромышленных компаний, как правило, интегрированных вокруг ЦБК, построенных еще во времена Советского Союза на северо[1]западе России. Рентабельность инвестиций в староосвоенных регионах ЕТС потенциально должна обеспечиваться и за счет выигрыша в логистике [Gerasimov et al., 2013; Havimo et al., 2017]. Во многих традиционных лесо промышленных регионах России (Северо-Запад ЕТС, Иркутская область) Е.А. Шварц, Н.М. Шматков, М.Л. Карпачевский, А.С. Байбар 163 плечо вывозки «до железнодорожного тупика» составляет 200–300 км, а вторичные леса старо-освоенных регионов ЕТС и леса на землях сельско хозяйственного назначения зачастую находятся за 10-90 км от «станка».
Стратегия перехода на арендованные и частные леса на сельскохозяйственных землях представляется более выигрышной, чем реализация проектов в первичных лесах Сибири и Дальнего Востока с неразвитой дорожной инфраструктурой, рисками экологических конфликтов и обусловленными ими барьерами для экспорта. Социально-экономические эффекты интенсивного лесного хозяйства на бывших сельскохозяйственных землях также выглядят более значимыми, так как каждый рубль, вложенный в дорожную инфраструктуру региона, дает кумулятивные эффекты и для развития сельского хозяйства, рекреационного природопользования и повышения качества жизни в староосвоенных регионах России.
Другая сторона проблемы отказа от экстенсивной модели лесного хозяйства и перехода на модель ИИВЛ – это защита частных инвестиций в улучшение лесного фонда и инфраструктуры лесопользования, а также обеспечение простой и прозрачной нормативно-правовой базы лесного хозяйства. Очевидное решение – появление частных лесов на землях сельскохозяйственного назначения, причем решение данной задачи не требует никаких революционных правовых изменений – земли сельскохозяйственного назначения итак по действующему законодательству могут находиться в частной собственности. Существенная их часть – 12% земель сельскохозяйственного назначения уже находится в выделенной и отграниченной собственности физических (7%) и юридических лиц (5%), т. е. в реальной частной собственности (Государственный (национальный) доклад о состоянии и использовании земель Российской Федерации в 2019 году, М.: Федеральная служба государственной регистрации, кадастра и картографии, 2020. 206 с. 4 Требуется только решить проблему легализации и дебюрократизации ведения лесного хозяйства на землях сельскохозяйственного назначения, более 70 млн которых уже заброшены и находятся на разных стадиях зарастания.
Попыткой решения данной проблемы, которая почти два года вселяла определенные надежды на прорыв в решении проблемы формирования частного лесоводства и совместного ведения сельского и лесного хозяйства в зоне экономической неустойчивости сельского хозяйства было По становление Правительства № 1509 от 21.09.2020 г. «Об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения», которое фактически легализовало ведение частного лесного хозяйства на заброшенных и зарастающих лесом землях сельскохозяйственного назначения5 . Несмотря на существование ряда неурегулированных вопросов в нормативно-правовой базе ведения частного лесного хозяйства на землях сельскохозяйственного назначения, Постановление Правительства № 1509 от 21.09.2020 г. фактически заработало. По информации Минсельхоза РФ к январю 2022 года в территориальные органы Россельхознадзора от правообладателей земельных участков поступило 2487 уведомлений об использовании земельных участков сельскохозяйственного назначения для целей ведения лесного хозяйства в отношении 10116 земельных участков общей площадью 552,73 тыс. га (средний размер участка – около 55 га).
Вероятно, именно успешное начало реализация данного Постановления Правительства, которое поставило под удар как получение Минсельхозом РФ и Россельхознадзором 58,9 млрд руб. средств федерального бюджета согласно Постановлению Правительства РФ от 14 мая 2021 г. № 731 «О Государственной программе эффективного вовлечения в оборот земель сельскохозяйственного назначения и развития мелиоративного комплекса Российской Федерации» (с изменениями и дополнениями от 2 сентября, 27 октября 2021 г., 1 февраля, 16 марта 2022 г.)6 , так и интересы Рослесхоза, поскольку появление более эффективного частного лесоводства прямо поставило под угрозу сохранение современной системы ведения лесного хозяйства и извлечение ресурсной ренты государственными лесхозами и послужило причиной появления Постановление Правительства Российской Федерации № 1043 от 08.06.2022 «О внесении изменений в Положение об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения». Последнее фактически обнулило Постановление Правительства № 1509, сделав практически невозможным развитие экономически эффективного ИИВЛ на землях сельскохозяйственного назначения, поскольку фактически предусматривает только одноразовое лесопользование с по[1]следующей рекультивацией и ведением традиционного сельского хозяйства. В то же время леса на землях сельскохозяйственного назначения должны использоваться для любых форм интенсивного лесовыращивания, включая плантационное, а также для реализации лесоклиматических проектов (ЛКП) с соблюдением общих для всех категорий земель требований правил пожарной и санитарной безопасности и требований к обороту древесины.
«Государственная программа эффективного вовлечения в оборот земель сельскохозяйственного назначения и развития мелиоративного комплекса Российской Федерации» предусматривает к 2032 году вовлечь в оборот 13 млн га заброшенных земель, что составляет менее 20% к настоящему времени заброшенных земель сельскохозяйственного назначения. Возникают два принципиальных вопроса:
– Для чего нужно вводить в оборот 13 млн га, если в течение всего пост[1]советского времени чем больше забрасывалось земель сельскохозяйственного назначения, тем больше рос экспорт пшеницы и большинства других видов сельскохозяйственной продукции [Kirilenko, Dronin, 2022]).
– Что делать с самовосстанавливающимися лесами на остающихся без финансирования в рамках данной госпрограммы примерно 60 млн га заброшенных земель сельскохозяйственного назначения?
Представляется, что Постановление Правительства Российской Федерации № 1043 от 08.06.2022 является только временным компромиссным решением в интересах чиновников двух ведомств, которое будет изменено или отменено по мере развития современной ситуации в лесном и сельском хозяйстве. Важно учитывать, что лесоуправление в сочетании с лесозаготовками в зоне смешанных и особенно таежных лесов – не менее, а, скорее всего, более доходная отрасль, чем сельское хозяйство, и что почти все экономически доступные леса на землях государственного лесного фонда на европейской территории России уже находятся в аренде. В то же время заросшие лесом земли сельскохозяйственного назначения находятся вне легального пользования.
Сложившийся во многом благодаря мудрости бывшего вицегубернатора Вологодской области В.В. Грачева (1949–2018) симбиоз сельского и лесного хозяйства на староосвоенной периферии Нечерноземья в Тарногского районе Вологодской области показывает, что объединение частного сельского и лесного хозяйства не убивает сельскохозяйственное производство, а сохраняет и поддерживает его экономическую устойчивость. Региональная специфика лесопользования (еще до принятия Лесного кодекса в 2007 г. находившиеся в собственности сельскохозяйственных предприятий колхозные леса, были предложены сельскохозяйственным предприятиям в аренду на 49 лет на льготных условиях) позволила многим сельскохозяйственным предприятиям сохранить лесозаготовки и небольшую деревообработку, таким образом кредитуя сельское хозяйство [Аверкиева, 2017].
Важно учитывать, что стоимость возвращения в оборот заросших лесом земель сельскохозяйственного назначения, в том числе раскорчевка, крайне высоки7.
Заключение. У арендованных (около 25% лесов) и не находящихся в аренде лесов (около 75% лесов) разные цели использования. Однако лесовосстановление во всех лесах ориентировано на массовые (ель, сосна) и даже не всегда имеющие реальное экономическое значение (лиственница) хвойные породы. Восстановление же наиболее экологически и климатически ценных твердолиственных и смешанных лесов (а также корейского кедра и ряда др. пород) и формирование более устойчивых к пожарам лесов игнорируется и не является реальным приоритетом в деятельности органов лесного хозяйства. Предлагается разделить показатели лесоуправления у арендованных и неарендованных лесов в соответствие с их ведущими функциями (экономическими, экологическими, климатическими и социальными). Это потребует глубокого реформирования современного лесного хозяйства, ориентированного на представления и экономические приоритеты более чем 200-летней и инструкции 60-летней давности. Требуется снятие нормативно-правовых барьеров перехода на ИИВЛ и его экономическое стимулирование. В качестве одной из основных задач в сфере лесообеспечения может быть предложен показатель внедрения интенсивной модели лесного хозяйства на 30–50 млн га к 2030 г.
Деятельность органов управления лесами должна быть переориентирована на расширение аренды частными компаниями в лесопромышленных и рекреационных целях и на обеспечение качественного управления неарендованными лесами в экологических и климатических целях с соответствующими показателями деятельности, включая снижение горимости, восстановление широколиственных и других ценных пород и других экологических показателей.
Задача снижения горимости требует увеличения площади аренды параллельно с содействием формированию смешанных многовидовых насаждений с одновременным прекращением нормативного стимулирования лесовосстановления хвойными монокультурами вне территории лесопромышленной аренды.
Должна системно стимулироваться и поддерживаться «миграция» лесопользования во вторичные леса на территории хвойно широколиственных и южно-таежных лесов ЕТС.
Для того чтобы лесное хозяйство и борьба с лесными пожарами перестали быть «инструментом освоения бюджета», необходим отказ от финансирования лесного хозяйства как «процесса» и переход к ориентированным на результаты проектным подходам, которые должны отличаться для лесов, арендованных в лесопромышленных целях, и управляемых в иных целях. Необходимо серьёзным образом изменить идеологию ведения лесного хозяйства, если хотим, чтобы российский лес действительно сыграл значимую роль и в экономическом развитии России, и в достижении углеродной нейтральности страны к 2060 г.
Благодарности.
Исследование выполнено в рамках темы государственного задания Института географии РАН АААА-А19-119021990093-8 (FMGE-2019- 0007). Авторы выражают благодарность Константину Николаевичу Кобякову за всестороннюю помощь и обсуждение.
1 URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/64116
2 URL: https://rg.ru/2020/11/05/s–2021-goda-lesegais-pozvolit-otslezhivat-vsiucepochku-nachinaia-s-delianki.html
4. Петрунин Н.А. Ресурсное и инвестиционное обеспечение лесного комплекса России в условиях экономических санкций: презентация к выступлению на 24-м Петербургском Международном лесопромышленном форуме, 12 октября 2022 года, г. Санкт-Петербург.
4 Еще 21% земель сельскохозяйственного назначения представляют собой неразделенную паевую собственность, то есть находятся в сложном и медленном процессе определения частного собственника
5 Первоначальный текст. URL: https://old-deples.government-nnov.ru/?id=236257
6 URL: https://base.garant.ru/400773886/#block_1000
7 Порядка 100–200 тыс. рублей за га по оценке председателя Совета Ассоциации частных лесоводов и лесовладельцев Д.А. Черепкова.
Библиографический список
Аверкиева К.В. Симбиоз сельского и лесного хозяйства на староосвоенной периферии Нечерноземья: опыт Тарногского района Вологодской области // Крестьяноведение. 2017. Т. 2. № 4. С. 86–106. DOI: 10.22394/2500-1809-2017-2-4-86-106
Книзе А., Романюк Б. О двух точках зрения на российский лес и лесное хо[1]зяйство // Устойчивое лесопользование. 2004. № 4(6). С. 21–28.
Писаренко А.И., Страхов В.В. Лесное хозяйство России: от использования к управлению. М.: ИД «Юриспруденция». 2004.
Птичников А., Шварц Е. Совершенствование государственной политики в лесном комплексе // Леспроминформ. 2020. № 8 (154). С. 22–25
Соколов В.А., Соколова Н.В., Втюрина О.П., Лапин Е.А. Прогноз динамики лесов Красноярского края // Сибирский лесной журнал. 2017. № 4. С. 91–100.
Шварц Е.А., Стариков И.В., Харламов В.С., Голунов Р.Ю., Кобяков А.В., Луковцев Ф.Ю., Птичников А.В., Тюленева О.В., Шматков Н.М., Щеголев А.А., Ярошенко А.Ю. Новый взгляд: предложения в проект Стратегии развития лесно[1]го комплекса // Устойчивое лесопользование. 2020. № 4 (63). С. 2–25.
Шварц Е.А., Шматков Н.М. Мифы и проблемы реформирования лесного хозяйства России // Общественные науки и современность. 2020. № 3. С. 35–53. URL: https://doi.org/10.31857/S086904990010068-6
Angelstam P., Elbakidze M., Axelsson R., Khoroshev A., Tysiachniouk, Zabubeninf E. Model forests in Russia as landscape approach: Demonstration projects or initiatives for learning towards sustainable forest management? // Forest Policy and Economics. Vol. 101. April 2019. P. 96-110. URL: https://doi.org/10.1016/j.forpol.2019.01.005
Angelstam P., Naumov V., Elbakidze M. Transitioning from Soviet wood mining to sustainable forest management by intensification: Are tree growth rates different in northwest Russia and Sweden? // Forestry. 2017. 90 (2). 292–303. URL: https://doi. org/10.1093/forestry/cpw055
Elbakidze M., Andersson K., Angelstam P., Armstrong G.W., Axelsson R., Doyon F., Hermansson M., Jacobsson J., Pautov Y. Sustained yield forestry in Sweden and Russia: How does it correspond to sustainable forest management policy? // Ambio. 2013. URL: https://doi.org/10.1007/s13280-012-0370-6
Gerasimov Y., Senko S., Karjalainen T. Prospects of forest road infrastructure de[1]velopment in northwest Russia with proven Nordic solutions // Scand. J. For. Res. 2013. URL: https://doi.org/10.1080/02827581.2013.838299
Havimo M., Mönkönen P., Lopatin E., Dahlin B. Optimising forest road planning to maximise the mobilisation of wood biomass resources in Northwest Russia // Biofuels. 2017. URL: https://doi.org/10.1080/17597269.2017.1302664
Kirilenko A., Dronin N. Recent grain production boom in Russia in historical context // Climatic Change. 2022. 171. 22 p. URL: https://doi.org/10.1007/s10584-022- 03332-z
Trishkin M., Lopatin E., Shmatkov N., Karjalainen T. Assessment of sustainability of forest management practices on the operational level in northwestern Russia–a case study from the Republic of Karelia // Scand. J. For. Res. 2017. URL: https://doi.org/10.1080/02827581.2017.1339824
Материал поступил в редакцию 31.08.2022
Шварц Е.А., Шматков Н.М., Карпачевский М.Л., Байбар А.С. Вызовы и проблемы реформирования лесного хозяйства России // Известия Санкт Петербургской лесотехнической академии. 2022. Вып. 241. С. 157–172. DOI: 10.21266/2079-4304.2022.241.157-172 Известия Санкт-Петербургской лесотехнической академии. 2023. Вып. 241 170
Несмотря на неэффективность «универсальной» модели лесного хозяйства, результатом которой является истощение доступных лесных ресурсов для лесной промышленности, завышение в 2-3 раза расчетной лесосеки в ряде лесопромышленных регионов, уменьшение площади и доли в насаждениях твердолиственных пород и кедровых сосен, а также возрастание темпов утраты малонарушенных массивов первичных лесов, органы управления лесным хозяйством России стремятся сохранять традиционное экстенсивное лесное хозяйство. Профильные ведомства, вопреки принятым в 2013–2018 гг., стратегическим документам по развитию лесного комплекса, не стимулируют на практике переход к интенсивному лесному хозяйству. Последнее требует брать арендную плату за единицу площади аренды; переход лесопользования на рубки по «диаметру» зрелости и т. п. Переход от экстенсивной модели на модель интенсивного использования и восстановления лесов экономически выгоден в регионах с более высокой биопродуктивностью лесных земель, с большей плотностью лесных дорог и развитой инфраструктурой. Представляется актуальной задача пространственной демаргинализации лесного комплекса страны – сдвиг лесосырьевой базы и инфраструктуры переработки из северной тайги ЕТС и Средней и Восточной Сибири во вторичные леса зоны хвойно широколиственных и южно-таежных лесов ЕТС с достаточно развитой и более густой дорожной сетью.
Ключевые слова: интенсивная и экстенсивная модели лесного хозяйства; пространственная демаргинализация лесного комплекса; учет изменений климата при ведении лесного хозяйства
ШВАРЦ Евгений Аркадьевич – руководитель Центра ответственного природопользования ИГ РАН, профессор ф-та географии и геоинформационных технологий ВШЭ, доктор географических наук, заслуженный эколог РФ, SPIN РИНЦ: 8347-3102, ORCID: 0000-0002-6828-4367 119017, Старомонетный пер., д. 29, стр. 4, каб. 10, г. Москва, Россия. E-mail: e.a.shvarts@igras.ru
ШМАТКОВ Николай Михайлович – директор добровольной лесной сертификации «Лесной эталон», главный редактор журнала «Устойчивое лесопользование», SPIN РИНЦ: 3123-8851 125047, ул. 2-я Брестская, д. 46, стр. 1, эт. 3, оф. 6, г. Москва, Россия. E-mail: n.shmatkov@forest-etalon.ru
КАРПАЧЕВСКИЙ Михаил Львович – менеджер по управлению проектами системы добровольной лесной сертификации «Лесной эталон», SPIN РИНЦ: 1988-9773, ORCID: 0000-0002-9585-6228 125047, ул. 2-я Брестская, д. 46, стр. 1, эт.3, оф. 6, г. Москва, Россия. E-mail: m.karpachevskiy@forest-etalon.ru
БАЙБАР Анастасия Сергеевна – младший научный сотрудник Международной лаборатории ландшафтной экологии НИУ ВШЭ, инженер[1]исследователь ИГ РАН, SPIN РИНЦ: 8543-4086, ORCID: 0000-0002-8756-5682 119017, Старомонетный пер., д. 29, стр. 4, каб. 10, г. Москва, Россия, E-mail: baybar@igras.ru